«Однажды… в Голливуде»: яркая фантазия от Тарантино на тему дружбы, карьеры и любви в Лос-Анджелесе конца 60-ых
Свою новую работу режиссёр «Криминального чтива» и «Джанго Освобождённого» посвятил Голливуду конца 1960-ых с его культурной революцией, молодёжными протестами и хиппи.
Для воплощения творческого замысла культовый режиссёр привлёк лучших из лучших. Главных героев играют Леонардо Ди Каприо и Брэд Питт. Их актёрский тандем журналисты окрестили как самый звёздный за всю историю кинематографа. Компанию им составили вчерашняя старлетка Марго Робби и ветеран Голливуда Аль Пачино.
По сюжету картины стареющий актёр телевизионных вестернов Рик Далтон (Ди Каприо) и его напарник-каскадёр Клифф Бут (Питт) пытаются выжить в стремительно меняющемся Голливуде.
Фабрика грёз перерождается, и на смену некогда популярным фильмам о ковбоях приходит мода на свободное авторское кино. Вышедший в тираж актёр и его брутальный сотоварищ вынуждены буквально бороться за место под солнцем и браться за любые мало-мальски оплачиваемые съёмки, чтобы не оказаться на задворках киноиндустрии.
Актёр Рик Далтон пока что ещё известен и узнаваем – однако, уже давно не в широких, но ещё и не в узких кругах. Пик его славы прошёл, и не каждый прохожий при встрече с актёром с ходу назовёт хотя бы три-четыре его картины. Кинорежиссёров, желающих поработать с истеричным самовлюблённым артистом, тоже немного. Предчувствуя скорый закат славной карьеры, Рик вынужденно бросается за помощью к своему продюсеру, а за одно и к стакану.
Однако всё, что может предложить ему безжалостный Голливуд – это играть карикатурных злодеев во второсортных проектах. Но изображать отрицательных персонажей Рику не выгодно, ведь играя плохих парней популярным не станешь. На смену застрявшему в колее актёру приходят новые имена, и Рик не находит, что противопоставить им, где взять сил для «второго дыхания». На лицо кризис среднего возраста (со всеми его разочарованиями насчёт несбывшихся желаний), выбраться из которого угасающей телезвезде может помочь разве что его лучший друг-водитель-дублёр Клифф Бут.
Брутальный парень в гавайской рубахе, обладатель хорошо поставленного удара (который он обязательно апробирует на Брюсе Ли, и это будет, возможно, самая угарная сцена в богатой Тарантиновской кинематографии) и слишком смазливой для каскадёра внешности, исправно возит Рика на съёмочную площадку, а вечером доставляет обратно домой. В остальное время безработный каскадёр слоняется без дела, разъезжая на кадиллаке по бурлящим улицам раскалённого Лос-Анджелеса. В котором вот-вот случится что-то страшное…
В качестве короткой исторической справки стоит заметить, что в своей девятой по счёту работе Тарантино высвечивает не какие-то случайные дни из жизни Голливуда. Он намеренно перелистывает календарь назад на тот самый год (1969-ый) и тот самый день (9-ое августа), когда банда местных фанатиков жестоко убила Шэрон Тейт, жену кинорежиссёра Романа Полански. На тот момент 26-летняя восходящая звезда Голливуда, уже успевшая получить номинацию на Золотой глобус за «Долину кукол», находилась на последнем месяце беременности. Её смерть потрясла всю американскую общественность, вынудив многих известных людей того времени уехать из Лос-Анджелеса в поиске более безопасного дома. Те события стали началом конца, закатом «золотого века» Голливуда.
В фильме роль начинающей актрисы досталась Марго Робби. Шэрон Тейт – один из немногих реально существовавших персонажей Тарантиновской фантазии. Её присутствие в картине – это своего рода «бомба» замедленного действия, о которой главные действующие лица не догадываются, но зритель, зная, что именно произошло 9 августа 1969 года, постоянно слышит методичный отсчёт бездушного таймера. И чем ближе мы подходим к тому злополучному дню, тем сильнее слышится мерное «тик-так». С помощью этого хичкоковского метода Тарантино буквально манипулирует зрителем, вынуждая его волноваться за главных героев и трястись от каждого шороха и звука.
Ощущение скорой трагедии охватывает зрителя где-то на экваторе картины – сцена визита Клиффа Бута на ранчо Спэн разыграна, опять же, по-Хичкоковски медленно, без единого выстрела, но отчего-то она ощущается острее и беспокойнее, чем эпизоды многих современных психо-триллеров. А лихая развязка – обязательный элемент Тарантиновских работ – навсегда закрепит за режиссёром звание главного по сюжетным твистам.
Но не стоит думать, будто бы Тарантино сведёт финал к очередной кровавой разборке. «Однажды… в Голливуде» – это та редкая, а по тому невероятно ценная картина, в которой первые два акта важнее, чем концовка, поскольку именно в этих актах сосредоточена основная режиссёрская мысль – что ни что не вечно, в особенности человеческая слава и популярность; что в зрелом возрасте мечтать и идти на риск уже не так легко; что детство – невероятная кладезь добрых, пусть даже и несколько иллюзорных воспоминаний.
Тарантино удаётся подсмотреть, чем жил город его детства накануне трагедии, выхватить последние мгновения перед неизбежной расправой. Несмотря на скорый драматичный финал, режиссёр восхищается Лос-Анджелесом и его окрестностями, любуется его колоритом и эстетикой, с благоговением заглядывает в лица прохожих. Кажется, он реконструирует эти широкие заасфальтированные улицы, эти роскошные особняки и переполненные бары с яркими ночными вывесками не для того, чтобы с достоверной точностью передать исторические события, а чтобы ещё раз вернуться в далёкое детство, в «Голливудский ренессанс» и поностальгировать о том, что уже не вернуть.
«Однажды… в Голливуде» — это очень личное признание Тарантино в своей безграничной любви к Голливуду. Валентинка от самого изобретательного режиссёра современности. Это авторская фантазия на тему «А что было бы, если...?» Кинематографический эксперимент, где Тарантино-учёный заигрывается с пресловутым эффектом бабочки. Он создаёт свою реальность, в которой всё устроено так, как хочется ему, а не жестоким преступникам, тупым политикам или зажиревшим богачам. В этом смысле Тарантино сделал то, что под силу лишь великим – он затормозил ход истории, нашёл в ней болезненный изъян и исправил его, тем самым вписав своё имя в летопись кино. Капс локом. Большими буквами.
